Мы сидели в панорамном кафе City-Hochhaus и смотрели на Лейпциг с высоты 29 этажа — лучший финальный кадр для тех долгих выходных. Искали среди каменных силуэтов знакомые — Старую и Новую Ратуши, Николайкирхе, памятник Битва народов, а Конни тем временем рассказывала, что интересного можно посмотреть в окрестностях города.
— Кстати, есть один очень интересный гонг-мастер, в 20 км отсюда, в Деличе. Поехали?
Мы как-то кисло отнеслись к этой идее — кого сейчас удивишь гонгами и поющими чашами? Особенно после гонг-сессий бразильской шаманки, которая к нам приезжала летом. Ехать полчаса, потом слушать какого-нибудь гуру, продвинутого йога или целителя, он будет что-то плести про чакры и гармонизацию и вряд ли расскажет что-то новое...
Пока мы переглядывались и раздумывали, Конни уже позвонила и договорилась:
— Йяяя, гут, гут, вир верден коммен!
В Деличе темнело. Мы подъехали к старому барочному замку — маленькому, аккуратному, идеально отреставрированному. За двумя дверями, тяжелой старинной и современной стеклянной, почти прозрачной, вымытой настолько тщательно, что её легко не заметить, нас встретил Фолькер Лаукнер — хозяин пространства, которое он назвал Klanggewölbe — «звуковой свод».
Klanggewölbe находится в подвале замка. Когда-то там была церковь, но теперь вместо органа — гонги, колокола и шаманские бубны. Там, где сидела паства — купаются в звуковых волнах совсем другие прихожане.
Вдоль стен развешаны и расставлены инструменты: гонги, которые звучат вибрациями Солнца, Луны, огня, воды и самой Вселенной; кроме гонгов и бубнов — диджериду, ханг, сансула, калимба, барабаны, поющие чаши, ксилофоны, варганы... Жаль, что из-за этого экзотического многообразия мало кто обращает внимания на отличный рояль.
Как оказалось, Фолькер — не йог, не шаман и не целитель. На вид обычный пожилой немец, никаких шаровар, чёток и оранжевых одеяний.
Но первые минуты общения заставили мысленно взять назад эти определения: живой блеск в глазах, открытый и тёплый взгляд, прямая осанка и крепкое, бодрящее рукопожатие не свойственны людям пожилым и обычным.
Он ухаживал за больными, служил в армии, изучал философию и литературу в университете Лейпцига, преподавал в полицейской академии, работал в мебельном магазине, и только в 57 лет начал заниматься тем, чем занимается сейчас: он проводит звуковые медитации и гонг-сессии (на немецком они ещё называются «звуковые ванны», и это очень точно передаёт ощущения от процесса), звуковую терапию, организует концерты и знакомит школьников и студентов с музыкальными инструментами из разных уголков Земли, много путешествует и даёт концерты, в том числе с оркестром.
Симфонический оркестр с вибрациями Вселенной — вот что было бы действительно интересно послушать.
Фолькер говорит о своих инструментах, концертах, медитациях спокойно, с улыбкой, без самодовольства и гордости, хотя гордиться есть чем. Но рассказы о том, как его звуковая терапия помогает восстанавливать слух, звучат так же естественно, как, например, история о приятной прогулке по городу, невзначай рассказанная другу.
Он просто делится, с любовью к тому, что делает.
У него нет академического музыкального образования и он не знает нотной грамоты, просто умеет чувствовать и слышать. Чувствовать людей, стихии, мир как он есть, и выражать всё это с помощью ритма, звука, вибрации.
— Обычно решение — как передать звучание Луны, Солнца или стихии — рождается в дискуссиях с мастерами и профессиональными музыкантами. Но не всегда. Как-то вечером, в полнолуние, я сидел на берегу озера и пил вино, а проснувшись утром уже знал, как звучит вода.
К тому, кто открыт, всё приходит само.
В его Klanggewölbe нет музейной строгости и музейных запретов. Гонги, шаманские бубны, музыкальные инструменты — это не экспонаты, на которые можно только смотреть издалека и не дыша.
Потрогать, позвучать ими и побыть в потоке их вибраций можно всем, даже шумным и гиперактивным школьникам, на которых обычно шикают музейные смотрительницы.
Между ним и его инструментами нет барьеров — «я не умею», «я никогда не играл». Он не думает, а просто звучит, его руки следуют за его внутренней вибрацией.
— Я начинал изучать музыкальные инструменты с игры на барабанах. И меня никто не учил. Этого и не нужно, нужна свобода. В творчестве не должно быть рамок, они мешают выражать себя естественно.
И в своём пространстве он даёт возможность каждому забыть о правильном и неправильном, поймать своё звучание и услышать свою собственную музыку.
